«Коронавирусная» ситуация, заложниками которой мы с вами оказались, — время неоднозначное. С одной стороны, нет никакой уверенности в завтрашнем дне: с удивлением и грустью вдруг узнаёшь, как кто-то из знакомых лишается средств существования или вовсе теряет бизнес, который строил много лет. Но с другой, фраза «Как дела?» перестала быть дежурной, расчистилось пространство искренней заинтересованности, которое раньше было загромождено будничной суетой.

Просидев длительное время в самоизоляции, понимаешь, что болезни – самое неинтересное в жизни, гораздо занятнее способы их преодоления. Например, мой бывший коллега Александр Иванович Меренков, человек добрейшей души, ещё  13 лет назад всем благам цивилизации предпочёл уединённую жизнь в  степи и до сих пор остаётся там вместе с супругой Надеждой Васильевной. Общие знакомые рассказывали, что Меренковы, живя в своей эко-усадьбе, излечились от всех прежних недугов, а новыми им болеть просто некогда. Так ли это на самом деле, убедиться лично всё было недосуг. Но нынешнее смутное время подарило  встречу с  так называемыми отшельниками — и это несомненный плюс перемен, появившихся, как ни парадоксально, вместе с пандемией. 

Вещий сон и голос свыше

Наша «легковушка», лихо подпрыгивая на кочках, по разбитой грунтовке удалялась  всё дальше и дальше от трассы. За окном мелькали бесконечные однообразные пейзажи. Наконец появились… ворота – безо всякого ограждения,  просто проём, обозначенный брёвнами, среди чистого поля. За ними на некотором расстоянии друг от друга – аккуратные поленницы дров, деревца, огороженные рабицей, колодезный сруб, теплица. Хозяев заимки видно не было. Пришлось сначала призывно покричать, потом с опаской (вдруг выскочат навстречу сторожевые псы) обойти хуторок в поисках живой души. У порога одного из домиков заметила огромный нож и уже собиралась повернуть обратно – ну их совсем, эти «дикие» приключения. Но тут из-за приоткрывшейся двери сначала высунула нос любопытная трёхцветная кошка, а за ней возникла на пороге богатырская фигура самого Александра Ивановича. Румяного, с подстриженной бородой и сияющими глазами. Будто не было между нами расстояния в полтора десятка лет. Будто знал, что приеду, и перед самым нашим визитом успел даже побриться.        

В своём мире, непредсказуемом и удивительном, Александр Иванович жил и прежде.   Когда-то он работал в школе преподавателем. Детвора там подобралась шустрая и энергичная, от её проказ педагоги нередко уставали до головной боли.  И тогда на помощь приходил Меренков. Усадит  коллегу на стул, а сам вокруг него начинает руками водить:  вверх – вниз, потом стряхивает что-то невидимое с пальцев… Я тоже была когда-то в роли его «пациента». Помню тепло, разливавшееся по всему телу, и облегчение. А ещё сказанную Меренковым фразу: «Ну, с усталостью понятно, а воды-то столько зачем выпила, вон аж почка хлюпает».  И откуда он только знал? Чувствовал? Или ему помогал всё тот же голос свыше, благодаря которому он позже и покинул Камышин: сначала во сне пригрезилась «фотография» усадьбы, окружённой прудами, а потом послышались слова: «Тебе здесь жить!»  Такой вот внезапный и оглушительный «стоп-кадр», повернувший жизнь на другой путь.

Меренковское желание создать оазис посреди степи тогда понял и поддержал усть-грязнухинский фермер Александр Бауер — тоже человек, привязанный всем сердцем к земле. Не раз он помогал новоявленному отшельнику, поселившемуся на руинах немецкой деревушки Иловлинки (Лейхтлинг), со стройматериалами. Первый год Александр Иванович пробавлялся один в небольшой мазанке. Затем, оставив детям благоустроенную квартиру в Камышине, к нему перебрались жена и тёща-фронтовичка. Вдруг у всех троих появилось время, которого раньше не хватало —  на неспешные разговоры по душам, на  мечты, на чай с «живым» смородиновым вареньем на  свежем воздухе.  Освободилось время воплотить задуманное, прочитать непрочитанное, дорисовать (Александр Иванович на досуге пишет картины и иконы), стряхнуть с плеч  груз суеты. Народ, конечно, удивлялся: что у них произошло?

— Вы, Надежда Васильевна, просто как жена декабриста.

— Что Бог дал, —  со скромной улыбкой отвечала она.

Первым делом Меренков возвёл собственные апартаменты для тёщи — отдельный домик с тёплой печкой, с удобными защёлками, ручками и засовами, чтобы не пришлось старому человеку гнуть спину. Не поверив на слово, что всё в порядке, к ним даже приезжала комиссия с проверкой условий, в которые добровольно перекочевала ветеран войны. Та встретила гостей довольной и бодрой, без утайки показала, что ест и где спит. Все сомнения у проверяющих отпали.  И недаром —  женщина прожила в степи с детьми до 96 лет!

Дикие, но ужасно симпатичные

Их жизнь с супругой, по словам Александра Ивановича, вовсе не похожа на отшельничество. Это как танец наедине с природой, каждый для своего времени года – то вальс, то хоровод, а то полька-бабочка. Трижды пережили Меренковы опустошительные мышиные набеги: серые тучи шли  по степи так плотно, что ногу невозможно было протиснуть  между ними. «Весёлые ребята, — смеётся сейчас  Александр Иванович. – Дыр мне везде нагрызли и дальше лавиной покатились». Кроме мышей вокруг  поселения иногда бродят волки, бегают козы, частые гости на заимке зайцы и лис-огнёвка  –  дикие, но все ужасно симпатичные. Собака, взятая Меренковыми из приюта, работает больше «звоночком», чем сторожем.

— Страшно бывает, когда с животными ты не знаком. А чем ближе знакомишься, тем больше проникаешься пониманием, что мы все одной крови, — рассуждает мой собеседник. — Я ещё с детства с природой был тет-а-тет. С друзьями в походы ходили, в лесах в палатках ночевали, поэтому к такой «мелочи», как мыши и змеи, давно привык. А потом служил на Иранской границе, в Муганской степи. Там змей тьма, среди них два вида гюрзы, чей яд уступает лишь яду кобры. За ночь на погранзаставе бывало по 12-13 тревог.  Часто, прежде чем вскакивать со сна,  приходилось стряхивать с  груди змею. А перед тем, как натянуть сапог, тоже надо было проверить, не спрятался ли внутри скорпион или фаланга.

«Мир добела не отмоешь»

Свой мир, своё пространство внутри и снаружи, Меренковы рачительно расчищают для обновления, не оставляя  места ни для обид, ни для злобы, ни для какой другой грязи. Секрет огромного ножа у порога, от  страха принятого мной чуть ли не за клинок для жертвоприношений, оказался простым и весёлым – чистоплотные хозяева просто-напросто удаляют им грязь с обуви.

Два-три года назад к ним на хутор завернул какой-то недобрый человек и поджёг сарай. «Я догадываюсь, кто это сделал,  — делится Александр Иванович. – Он думал, что у нас дрова сгорят и мы уйдём отсюда. Да как бы не так.  Мы понимаем, что мир – не генеральная уборка и всё добела в ней не отмоешь. Мне очень жаль этого заблудшего».  Не отказываясь от своего устоявшегося внутреннего ощущения, Меренковы, несмотря ни на что, продолжают приглашать к себе даже бродяг. Кормят их, поят, дают запас продуктов с собой. Для всех желающих погостить на заимке Александр Иванович из камыша и глины строит «гостевой домик» с русской печкой посередине. У ворот посреди степи, так удививших нас  сначала, он собирается оборудовать автостоянку.

Как другие люди не могут жить без воды и пищи, так Александр Иванович с Надеждой Васильевной не могут жить без затянувшего их труда на 50 собственных сотках да ещё 2 гектаров арендованной земли. Они принципиально не заводят телевизора, который называют «глазом дьявола». Из благ цивилизации используют только солнечную батарею, радиоприёмник да сотовый телефон для связи с детьми. В магазин до ближайшего села летом добираются на велосипедах, а зимой на лыжах. Над ними никакого начальства, никаких нервотрёпок с ЖКХ. Для защиты от любых природных катаклизмов хозяин заимки в полном соответствии с законами гражданской обороны построил подвал — «бункер» и опробовал в действии – трое суток учил жену с тёщей оперативно эвакуироваться.

Сюрпризы Вселенной продолжатся

— А что Вы думаете про коронавирус? — спрашиваю Александра Ивановича на прощание.

— Будет ещё второй пик болезни, затем чума нагрянет. Но больше всего меня настораживает возможность наводнения. До тридцатого года Вселенная преподнесёт нам много неприятных сюрпризов, потом всё устаканится, — отвечает он и уточняет. – Мы же, люди, существа несовершенные. Нынешний период хорошо бы всем использовать для перестройки мышления и личной «перезагрузки», направить энергию в продуктивное русло.  Происходит то, что «болеющая» планета пытается оздоровиться. Просто примите это как символ грядущего обновления. Помните, как в песне поётся: «Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная, солнце взойдёт…»

Елена Кулыжкина

Фото автора