Солнце золотило верхушки деревьев и потихоньку скатывалось с центра небосвода в отдалённую аквамариновую дымку. Чем прохладнее становилось на детской площадке в Костарёво, где  устроились поговорить на свежем воздухе и мы с заведующим местным ветеринарным участком Иваном Григорьевичем Лукошкиным, тем больше народу появлялось вокруг. Откуда-то, бросив короткое «Здрасьте», возникли сначала шустрые мальчишки с мотыгами и граблями, а потом чинно выплыли их подруги. Кульминацией  явления школьников, которые, наверное, где-то неподалёку отрабатывали практику, стало прибытие лихого велосипедиста, через перекладину перекинувшего вилы.    

— Эти ребята хорошие, трудолюбивые и жалостливые к живности. А недавно слышу, щенок визжит, — вздохнул мой собеседник. – Вышел посмотреть, в чём дело. Гляжу, неподалёку от автобусной остановки подростки отобрали у младшего парнишки поводок и стали раскручивать на нём собачонку, с которой он гулял. «Вы что творите? – возмущаюсь. — Немедленно отпустите!» Мальчишка паузой воспользовался, собаку у хулиганов выхватил и домой припустил. А они не смутились — стоят, ухмыляются. Слегка струхнули только, когда пообещал милиционера вызвать да родителям сообщить об их живодёрстве. Но тут подошёл автобус – парни прыгнули в него и укатили. А надолго ли угомонились, кто его знает.     

Делясь этой неприглядной историей и невольно вновь переживая, без малого 70-летний Иван Григорьевич не просто выговаривал слова – для пущей убедительности он подключал и жесты, и взгляд, и даже… кепку.  Головной убор в такт его речи приподнимался за козырёк над волосами и тут же водружался назад на голову. «А на это я Вам сейчас так отвечу…», — и новые подробности из непростой жизни сельского Айболита лились рекой. Слушать его хотелось безотрывно: открытый в общении, грамотный, навсегда по-советски убеждённый в своей правоте, он этим и подкупал.

Григорич, что это на моей Милке выросло?

Честно говоря, думала, что материал получится «мимимишным» – про ласково мурлыкающих кошек, намарафеченных собак, душевных коров с прекрасными глазами. А животные в селе встретились другие – естественные и «деловые». По примеру хозяев в них как-то воспиталось понятие, что все должны быть причастны к занятости. Пушистая беременная кошка, почувствовав опасность от шмыгавшей рядом собачонки, выгнулась дугой и предостерегающе зашипела: не тронь, мол, лохматая, а то шерсти тебе поубавлю. Пёс, который минуту назад дружелюбно обнюхивал наши ноги и вилял хвостом, вдруг бросился за машиной с яростным лаем, демонстрируя хозяину, что щедрые харчи он полностью отрабатывает. Взрослое стадо коров нагуливало массу на выпасе, и только привязанный к колышку крутолобый бычок потянулся к нам всем телом, чтобы погладили (хоть и рогатый, а «ребёнок», скучно же одному день напролёт клевер жевать).

— Я как-то с врачом поспорил, кто из нас главнее, — проговорил, посмеиваясь, Иван Григорьевич. – Они, терапевты да фельдшеры, только одного человека за раз лечат. А мы, ветеринары, получается, в ответе за весь людской род. Раз следим за здоровьем животных, значит, и за мясом и молоком, которые употребляются в пищу. Так что сразу ясно, кто из нас «номер один».

Выпускник Дубовского зооветеринарного техникума, Иван Лукошкин появился в селе много лет назад вместе с братом Василием, когда искали места работы. Сначала они заехали в Саломатино, но вакансии для двоих молодых специалистов там не нашлось. Зато в Костарёво обоих взяли, как говорят, «с грабушками».   Много лет прошло с тех пор, а Иван как был строгим и принципиальным в работе, так им и остался. Жалко – не жалко, есть ли какая-то «лазейка» в обход, но раз нужно для общего благополучия – никаких компромиссов. За это не раз наживал себе ярых оппонентов.

Особенно врезалась в память Ивана Григорьевича история с коровьим туберкулёзом. Начиналась она (ох, аж не верится, как время летит!) в прошлом веке. На фермах в Костарёво тогда по перспективному плану должно было содержаться до 5 000 тёлочек направленного выращивания. Закупали их двухмесячными во всех  сёлах района, чтобы, вырастив, продавать по хозяйствам. Какое-то время всё складывалось удачно, но однажды в новой партии из сотни голов 24 оказались заражёнными туберкулёзом (это показали анализы). Обычно в подобных ситуациях  полностью уничтожалось поголовье, делалась механическая очистка помещений и дезинфекция. Только после этого завозились новые животные. Затраты предстояли колоссальные. Можно сказать, что практически всё хозяйство шло под нож. Костарёвцы пошли другим путём. Решили рискнуть и попытаться оздоровить своих бурёнушек. Процесс оказался долгим, растянулся почти на два десятка лет. Но закончился победой!

— Нам тогда за оздоровление даже дотацию, помню, выдали, – вновь порадовался Иван Григорьевич, — по тем временам — в несколько миллионов. Только не «живыми» деньгами, а предоставлением возможности брать на внушительные суммы запчасти и топливо для сельскохозяйственных машин.

За несгибаемость и требовательность характера не раз наш герой, в адрес которого звучало слово «деспот» (а то и покрепче), наживал недоброжелателей. Хорошо, что семейный тыл в лице супруги Валентины Николаевны, был и есть крепче крепкого. Как-то во время лейкоза – опаснейшего не только для крупного рогатого скота, но и для людей заболевания, народ взбунтовался. Коров нужно было ликвидировать, как ни жалко. А нести убытки, понятное дело, никто не хотел. Целая делегация местных женщин пришла домой к Лукошкиным.  Дверь им открыла Валентина.

— Ты, Валя, повлияй на «своего», он кормилиц наших убивает!

— Да нет, подумайте лучше. Он вас же спасает от ваших убийц.

— А мы это молоко не едим, мы его на рынке продаём.

— Что ж, тогда внуков ваших им тоже накормите…

Эх, как всколыхнулись селянки! Но поплакали, погоревали да в конце концов сделали, как нужно.

Трудно, годами нарабатывалось взаимопонимание и доверие к ветеринару.  Сейчас к любым карантинным мероприятиям костарёвские жители относятся с пониманием.  А Иван Григорьевич свою линию продолжает гнуть, самой малости никому не спускает. «Раз завели, так делайте всё, что по закону положено: позаботьтесь о качественных кормах, прививайте, пускайте специалистов для взятия проб на исследования, уничтожайте грызунов в животноводческих помещениях, убирайте их вовремя», — перечисляет он, загибая пальцы. Громко перечисляет, чтобы все, кто рядом проходит, тоже услышали. Ведь зачастую хозяева братье наших меньших, начитавшись информации в Интернете, начинают сами их «пользовать» и упускают драгоценное время. И только потом, когда наступит обострение, зовут ветеринара. «Григорич, что это на моей Милке выросло?»

Ну что с ними делать? Опять прописные истины повторять приходится.

В «бешеном» ритме

Однажды прибежали к Лукошкину работницы животноводческого комплекса: «Скорее, посмотри, что с телёнком! Пена изо рта хлещет, ногами дрыгает, как сумасшедший!»  Столпились вокруг малыша, пытаясь помочь: одна в рот телёнку дула, другая массаж делала. Ну, и Иван присоединился. Взвалил на плечи, в отдельный угол потащил на себе… Несмотря на все усилия, телёнок погиб. Вскоре, как положено, ветеринар отправил в камышинскую лабораторию биоматериал, чтобы исключить вероятность опасных заболеваний. Через пять дней оттуда раздался звонок:

— Иван Григорьевич, не желаете ли тельца Бабеша посмотреть?

А эти тельца — новообразования в цитоплазме, вызванные размножением вируса бешенства… Просто ЧП районного масштаба: время прошло, болезнь неизлечимая, в контакте с телёнком более десятка человек было! Их всех необходимо было срочно класть в стационар, делать по 40 уколов в живот, прокапывать витамины. Председатель за голову схватился: «Да вы меня оголодить хотите. А кто управляться будет?»

Но человеческие жизни – прежде всего. Замену работникам привезли на автобусе из Саломатино. Всё обошлось благополучно и на этот раз.

Все под богом ходим

Рядом с площадкой, где мы разговаривали, в Костарёво высится красавец-храм святой Троицы. Приходит на ум, что ветеринары далеко не всесильны. Иногда, наверное, дают неблагоприятный прогноз, а животное выздоравливает. Или наоборот: вроде бы, всё хорошо, но питомец чахнет и умирает.

—  Вы верите в бога? — интересуюсь у Ивана Григорьевича.

— Не могу сказать, что я истинно верующий, — отвечает он, – но и не отвергаю. Наверное, есть какая-то высшая сила, а всё живущее на свете – её часть. Поэтому нельзя никого бросать без помощи, и всегда нужно думать, что говоришь.

Как-то на заправке наш герой увидел кудлатого пёсика.  Жило там сначала два щенка, потом одного машины задавили. Не желая другому такой же судьбы, Иван взял его под мышку и привёз домой. Назвал Пиратом. Стал поить – кормить, обласкал.

— И вот провиденье или стечение обстоятельств, как хотите назовите, но вскоре прижившемуся на новом месте питомцу разъярённая кошка вцепилась в морду, повредила глаз. И стал он настоящим «пиратом», — обрисовывает ход событий сельский Айболит.     

Он такой же чуткий и отзывчивый, как и человеческий врач. Со всеми сопутствующими радостями и печалями.  Так же устаёт. Так же, когда видит, что труды не пропали даром, говорит: «Слава богу, будем надеяться на лучшее». Только его пациенты иногда мотают рогами и «кидают задом», да он возвращается с работы в шерсти, покусанным или покарябанным. Вот и вся разница.

Елена Кулыжкина

Фото автора