Исповедь ликвидатора

Каждый год незадолго до 26 апреля, дня Чернобыльской аварии в 1986-м, мы говорим о мужестве ликвидаторов последствий катастрофы и о непреходящем значении выполненной ими работы.  Минует трагическая дата – к сожалению, высокие речи умолкают и всё возвращается на круги своя. Чернобыльцы как натыкались, так и натыкаются на десятки барьеров: медицинских, социальных, юридических. И даже если они адекватно объяснимы экономическими реалиями — это объяснения, от причин которых надо избавляться. Иначе Создатель задаст нам в науку такую встряску, перед которой пресловутый коронавирус покажется цветочками.   

Житель села Лебяжье Анатолий Трусов устранял последствия аварии на её завершающем этапе, в 1988 году. В то время он обосновался в Казахстане, создал семью с хорошей женщиной  и уже воспитывал вместе с нею двоих детей.  О том, как попал в Чернобыль, сейчас вспоминает почти буднично.

— Приехали ко мне на работу начальники.  Велели без объяснений: «Ставь трактор, садись в машину», —  неторопливо рассказывает, присев на скамейку у дома, Анатолий Михайлович. —  Привезли с другими мужчинами в военкомат и сразу предъявили ультиматум, мол,  если не согласитесь ехать, куда мы вас направляем на специальные сборы, то уволим по 33 статье КЗоТа за якобы систематическое нарушение дисциплины. Пообещали в случае неповиновения организовать крупные неприятности на работе для жены и проблемы в школе, где учились ребятишки. В общем, использовали запрещённые приёмы. Хоть я не знал, в какой ад отправят, но в любом случае не хотел, чтобы моих дочку и сына в округе презирали как детей предателя Родины. Поэтому вдаваться в подробности не стал. Прошёл врачебную комиссию, взял с собой продуктов на трое суток и вещи первой необходимости. Вскоре оказался  на ЧАЭС.  Был рад, что для семьи ничего не изменилось –  представлял, как они по-прежнему смотрят по телевизору новости о съездах, концерты и вести с полей. Надеялся, что гордятся моим участием в общем важном деле, значение которого невозможно переоценить.

Приборы ломались, люди работали

Если в первый год после катастрофы основные усилия ликвидаторов направлялись на  снижение уровня радиоактивных выбросов из разрушенного реактора и предотвращение ещё более серьёзных последствий, то в 1988 году они, в основном, занимались зачисткой территорий.   Работали, как сейчас говорят, вахтовым методом: один поток трудился до тех пор, пока его участники не набирали предельно допустимые дозы облучения, потом его меняли на другой.

Два месяца Анатолий Трусов с такими же, как он, рабочими провёл в механическом цеху на самой станции, затем  ещё четыре – в зоне отчуждения. И теперь, спустя 32 года, он не забыл, как вновь прибывших переодевали в военную форму, выдавали им для защиты обычные марлевые маски и  дозиметры, которые не годились ни к чёрту.  

— Марлечка хлипкая, резинки непрочные. На уши их наденешь, а они сразу рвутся. Ну и отшвырнёшь в сторону ставшую бесполезной тряпицу, — говорит Анатолий Михайлович.  

С приборами вышла у ликвидаторов целая эпопея. Японские зашкалило сразу, тогда вместо них рабочим выдали какие-то другие иностранные, похожие на авторучки, — а они сигналили и сигналили, не переставая, о высоком уровне радиации.  Пришлось заменить их на отечественные – те вообще всегда молчали. Словом, не было на ЧАЭС мощных дозиметров, может быть, потому что никто не предполагал, что такой «гром» может грянуть. Вся защита рабочих сводилась к частой смене камуфляжа и обуви да регулярной помывке.

Бригада Анатолия Михайловича на станции ломала кровлю, работая по 45 секунд в сутки каждый. Иначе – смерть. Задача была нелёгкой и опасной — не знали толком, с чем имеют дело, не умели поберечься. Годы спустя итогом этого незнания станет букет болезней и инвалидность, а в далёком теперь  88-м мужчины просто шли гуськом, долбили ломами бетон, счищали лопатами графит. Потом передавали инструменты очередникам и отправлялись в автобус.

Про дезинфекцию и «самоволку»

Беда ходила в Чернобыльской зоне даже рядом с самыми привычными, обыденными человеческими потребностями. Кормили, правда, рабочих всегда отлично. Масло, мясо, фрукты, сгущёнка, бывшие в СССР дефицитом, на столах ликвидаторов стояли свежайшие. А они иногда, глядя на это богатство, есть всё равно не могли – у одних головы раскалывались, других тошнило. Чувствовался во рту металлический привкус, затем появлялись сухость и «радиационный» кашель. Молодёжь, тем не менее, не унывала, договариваясь друг с другом об употреблении выданных по норме «спиртовых» таблеток: «Давай сегодня я твою дозу проглочу, а завтра ты мою».  Заметили, что после этих препаратов обедающим хоть немного становилось легче, они ощущали вкус и температуру блюд. Не все, конечно, здоровье-то разное. Иные бежали к корыту, поставленному у входа в столовую, склонялись над ним и мучительно выворачивали нутро. Отдышатся – им вновь наливают еду и велят в обязательном порядке всё проглотить.

Не переводились и такие, кто боролся с радионуклидами народным средством – картофельным самогоном. Прознали, что местные гнали его в лесу, в бочках литров по двести.  Для безопасности расчётливые самогонщики «прикормили» и милицию.  На тот случай, если по чьей-то жалобе стражи порядка приедут с проверкой, для них загодя ставили банки с первачом.

— Появятся на горизонте люди в погонах, построжат, «грубку», в которой огонь горит, поломают – и всё, залихватски рапортуют: «Очаг ликвидирован», — смёётся наш собеседник.  — Но до поросячьего визга, правда, никто из наших не напивался. Рабочие меру «дезинфекции» организма знали.

Порядки в быту во время работы в Чернобыле, по словам Анатолия Трусова, были строгими. Для провинившихся в чём-либо даже существовала «губа». Был случай, когда ушедшему в самоволку в село татарину не просто пришлось отсидеть на ней, но и впоследствии узнать, что на Родину отправлено письмо о его безобразном поведении –  на работу и домой жене. «Сойдёт и так, — в конце концов, погоревав, махнул рукой нарушитель, — у меня родни много, приютят. Зато радиацию больше не буду хватать». Товарищи его не поддержали, но и гнобить не стали – пусть возвращается восвояси.

Анатолий Михайлович рассказывает, что видел в зоне аварии сёла,  жители которых полностью эвакуировались. А в некоторых люди так и оставались жить в своих домах. Ликвидаторы сначала зачищали территории: ломали опустевшие здания, колодцы, заборы, снимали слои заражённой земли. Всё грузили на машины и вывозили в могильники для радиоактивных отходов. Другие подразделения занимались их захоронением. Затем строители заново покрывали крыши жилых помещений, ремонтировали сараи, меняли заборы. Сёла на их пути попадались небольшие, но расположенные густо, в трёх-пяти километрах друг от друга. Только с одним закончишь, другое неподалёку маячит.

—  А потом возвращались в палатки по 50-100 человек и брык спать на двухъярусных кроватях. Если погода была прохладной, дневальный протапливал печку, он же наводил чистоту, — вспоминает наш собеседник. – Утром приходил ротный, вновь распределял нас по объектам. Моя бригада чаще всего перекрывала крыши.  Поскольку очень опасной для людей была радиоактивная пыль, которая летала везде, впереди автобуса с рабочими шла машина, разбрызгивавшая воду.

Для дезинфекции выдали нам всем два вида порошка. Слабым мы стирали одежду. Пробовали другим, более сильным, но выяснилось, что если прополощешь бельё плохо, а потом его  наденешь, кожа тут же бугрится волдырями.  

Чужие среди своих

Казалось бы, пострадавшие от техногенной аварии должны получить от государства достойную поддержку. Но не тут-то было. Никто из специалистов ничего молодым мужчинам вовремя не объяснил ни про дозы радиации, ни про необходимость оформлять справки. Да и попытку проверить сделали, по словам Анатолия Михайловича, всего один раз.

— Был такой прибор, на пушку похожий. Его к животу прижимаешь, нажимаешь на рычажок, и он показывает полученную дозу. Прошли человек 50 моих товарищей – «пушка» зашкалила, на том дело и закончилось.

После возвращения с ЧАЭС домой два года Анатолия ничто не беспокоило. Потом заболели зубы и пошло-поехало, всё хуже и хуже. Недуги наворачивались снежным комом. А с врачами было не столковаться: «Это у вас общие заболевания,  дело тут не в Чернобыле».

— Если ликвидаторы,  работавшие в 1986-87 годах, приходили в больницу с язвой желудка, болезнями печени или других органов, так им сразу группу инвалидности давали, — обижается Анатолий Трусов, — а нам диагностировали общие заболевания. У вас, дескать, показаний для оформления группы нет, плохое самочувствие — признак преклонного возраста.

15 мая 1991 года вышел закон, по которому чернобыльцам определили льготы. С тех пор он уже много раз  изменялся в сторону урезания их прав и льгот. На сегодняшний день всё обернулось незначительной денежной компенсацией за услуги ЖКХ.  

Тракторист, сварщик, кузнец, медник, печник и столяр – руки Анатолия Трусова не боятся никакой профессии. Мог бы жить припеваючи, если бы за те страшные полгода не подверг риску своё здоровье.  Одна радость — семья, ради благополучия которой он пошёл на риск, сохранилась и приросла   двумя внучками, двумя правнуками и правнучкой.

 «Глядишь на молодых и радуешься. Но они же не сидят спокойно – то возятся, то спорят, то хохочут. У меня часто голова болит, поэтому уйду подальше, посижу, отдохну – и опять к ним. Кому я и такие, как я, ещё нужны?  Чернобыль подкосил нас, а забвение добивает», — рассуждает  ликвидатор.  

И разве он не прав?

Радиоактивный пожар

О трагедии забывают даже те, кто живёт в непосредственной близости от  территории, опалённой поцелуем смерти. Совсем недавно,  4 апреля 2020 года, в Чернобыльской зоне отчуждения вспыхнул пожар, пробушевавший 10 дней. Вокруг атомной станции сгорели дотла 12 заброшенных сёл. Превратился в пепел знаменитый Рыжий лес, во время взрыва реактора в 1986 году вобравший в себя наибольшую долю выброса опасной пыли. Пламя прошлось по могильникам с заражённой техникой, которую использовали при ликвидации аварии. Остановить огонь удалось лишь благодаря наступлению дождливой погоды. Но эксперты считают, что поднявшийся ветер может разнести радиоактивные частицы по свету и отравить воздух. Они не исключают оседания в почве изотопов и их попадания в пищу вместе с овощами и фруктами.

А тем временем полиция задержала виновников ЧП, двоих мужчин – один из них поджёг траву в нескольких местах «для забавы», а другой сжигал мусор возле дома…

Елена Кулыжкина, фото автора

Вы можете оставить комментарий, или ссылку на Ваш сайт.

Оставить комментарий

Сетевое издание «Уезд. Вести Камышинского района» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, номер свидетельства ЭЛ №ФС77-67638
Учредители: муниципальное бюджетное учреждение «Уезд»
Главный редактор: Наталья Юрьевна Хрипкова
Адрес редакции и издателя: 403893, г. Камышин Волгоградской области, ул. Республиканская, 47
В соответствии с Законом о СМИ письма публикуются на усмотрение редакции. Публикуемые материалы не всегда отражают точку зрения редакции. Ответственность за содержание рекламы и её достоверность несёт рекламодатель