«Напишите о Владимире Ольхове, — посоветовал в ответ на мой вопрос о подходящей кандидатуре для статьи председатель Совета ветеранов камышинского муниципального отдела полиции Роман Масимов. – Он милиционер от бога, отдал службе почти тридцать лет». Так незадолго до профессионального праздника состоялась наша встреча с участковым в Антиповке и Чухонастовке в «лихие 90-е», КМС по мотокроссу, размышлявшим на досуге над многослойной прозой Евтушенко, позже —  старшим оперуполномоченным уголовного розыска в Камышинском ГОВД .

Мы беседовали с Владимиром Михайловичем у него дома в уютной кухне. Светлые стены украшали спортивные награды, фотографии родных и казачья шашка с  выгравированной на эфесе надпись: «Два века Новочеркасску – столице донского казачества. Роду Ольховых хранить вечно». Каждая из этих деталей интерьера таила в себе какую-то историю, напоминала о трагических или счастливых моментах жизни хозяина.

— Кто такой участковый? — строго вопрошал он и тут же сам отвечал, — это человек, работающий в тесной спарке с «опером». Они вместе ищут и находят преступника, обнаруживают вещественные  доказательства и отдают следователю. Это самая близкая к народу милицейская должность. И жить он должен на обслуживаемой территории. Если он живёт в Камышине, а в селе бывает наездами – это не профессионал. А ещё  работа участкового —  ежедневный труд ума, «охота» за преступниками и помощь тем, кто оказался в беде. При этом лично для меня важно оставаться человечным, без двойного дна, без солдафонства.

Знаете, у Евгения Евтушенко есть роман «Ягодные места». Один из его героев, Тиша Тугих, раскулачивал таёжных мироедов. В крестьянской многодетной семье Залогиных ему приглянулась девушка Даша с малахитово-зелёными глазами. Стали молодые встречаться.  Но вызвали Тихона к начальству за то, что никак не наскребёт он в деревне нужное для отчёта количество кулаков. Мол, разуй глаза, Залогиных как раз двенадцать – вот тебе нужное количество кулацких душ, тютелька в тютельку! Тиша оказался двояким существом – пошёл и раскулачил…

Приведу другой пример, уже не литературный, а из своей практики. Вот гонится милиционер за пьяными. Настигнет или нет – не в этом суть. В пылу погони отуманенный зелёным змием водитель способен убиться сам и отправить за собой на тот свет других. В жизни-то черновиков нет, живём мы здесь и сейчас, окончательно и бесповоротно. Я так думаю: не гнаться за ним в подобной ситуации надо, а, запомнив номер, отпустить до поры до времени. Позже можно будет лихача найти, никуда он не денется. Однажды я тоже помчался за нарушителями по Камышину. В районе налоговой инспекции их машина так ударилась о бордюр, что искры полетели. Сдержался, позволил им уехать. Зато трупов на моей совести нет.

— Про Вас до сих пор ходят легенды о том, что на своём мотоцикле догнать могли любого…

— Мог. Я любил и люблю скорость. С нарушителями никогда не рассусоливал, но делал всё по уму. Зря никого не обижал. Мужики меня уважали и слушались. Прав лишил только одного антиповца, который из кабины бесчувственным мне на руки вывалился. А остальных строго предупреждал. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, если Витька или Васька едет на третьей скорости, значит, он на грудь сто граммов принял. Раз движется на второй – двести граммов клюкнул. Ну а на первой крадётся — всё, водитель на грани. Угонщиков, конечно, я догонял, задерживал и доставлял в ГОВД. Бывало, что привезу, а навстречу хозяин «железного коня» идёт, чтобы только  заявление об угоне подать, и удивляется оперативности работы милиции.

Белым днём и тёмной ночью

В Антиповке к участковому Ольхову шли с разными проблемами. Практически круглосуточно. Могла среди ночи прибежать женщина с криком: «Спаси! Пьяный зять разбушевался!» Тогда Ольхов советовал ей вернуться и сказать, что парню вскоре самому мало не покажется. Хулиган успокаивался, а утром, почёсывая гудевшую голову, с опаской ждал «разбора полётов» от представителя власти.   

Боялись участкового Ольхова не только бузотёры, но и рецидивисты. Слава бежала впереди него, иногда помогая легко справиться с самыми, казалось бы, циничными нарушителями законности. Так, жил в доме на берегу Волги недавно освободившийся из тюрьмы боксёр. По вечерам к нему на огонёк стали собираться подростки, чтобы покурить анаши да послушать зэковские байки. Бесстрашный участковый решил отправиться в эту «малину» один. Ещё издали он услышал разнузданный голос, вещавший, что тюрьма – это место, где сидят уважаемые фраера, ничего страшного в ней нет, а есть лишь сплошная романтика. Неслышно подошёл участковый к «братку», крепко взял его за локти, подставил подножку, а когда тот потерял равновесие, аккуратненько встряхнул.

— Михалыч? – без сомнения спросил никогда не видевший его рецидивист.

— Да!

— Понял… 

Больше никаких действий не потребовалось. Хотел Ольхов «нажать» на романтика с большой дороги сильнее, да пожалел рядом находившихся пацанов. Вообще, по его признанию, с несовершеннолетними работать труднее всего. Много у них в голове намешано из-за переходного возраста. Каждый боится признаться в проступке первым и замыкается наглухо. Жизнь, кстати, в тот раз сама расставила всё по местам: боксёр, что сбивал ребят с пути, через некоторое время умер от сердечного приступа.

«Бытовуха» по правилам

Участковый свой авторитет поддерживал во всём, в любых личных мелочах. И молодым коллегам он наказывал: «Парни, не вздумайте здесь по девкам ходить. Берегите профессиональную честь. Вы только подумаете о чём-то, а вся деревня уже знать будет».

Упор в своей работе он делал на четыре правила знаменитого сыщика Глеба Жеглова:

— разговаривая с людьми, всегда улыбайся;

— будь к человеку внимательным и старайся склонить к разговору о нём самом;

— найди тему, которая ему интересна;

— проявляй к собеседнику искренний интерес.

Пока у участкового не было в личном хозяйстве коровы, он, идя утром на работу, удивлялся, откуда его соседка уже знает все новости. А завёл сам бурёнку и понял – клад оперативных наблюдений кроется в том самом месте, где пастух собирает стадо, чтобы гнать его на луг. Досужие кумушки обменивались там историями о том, кто напился, кто с кем подрался, откуда во сколько приехал и так далее. Тут правила Жеглова оказывались как нельзя кстати, а если бабулечке ещё и конфетку предложить, она всю подноготную выдаст не хуже любого пинкертона.

Методы работы со всеми сельчанами у Ольхова были разными. С одними он просто общался, к другим применял более жёсткие меры. Был и психологом, и дипломатом, и командиром. Пожаловалась ему одна женщина на то, что поймала у себя в курятнике семнадцатилетнего воришку. Да приструнить не вышло, парень заявил: «Если скажешь  участковому, сожгу дом!» Пришлось поговорить с наглецом тет-а-тет. С кражами как бабка отшептала.

И один в поле воин

Сельскому участковому рассчитывать можно было только на свои силы. Он не мог, как в городе, позвонить по «02» и попросить коллег о подмоге. А сталкиваться ему доводилось и с угрозами расправы, и с вооружёнными «мафиози».  Поэтому нельзя было дать слабину, да и оружие всегда носил при себе.

Как-то в Чухонастовке злоумышленники украли овец. Ольхов был в отъезде по служебным делам, а к его возвращению в уголовном розыске уже знали и имена полутора десятка разбойников, и номер их машины. Преступники не нашли ничего лучшего, чем послать двух «авторитетов» договариваться с участковым о содействии: «Михалыч, надо выручить, они ещё слишком молоды, чтобы оказаться за решёткой». Тот зашёл в дом, позвонил в милицию и сообщил, что все разыскиваемые находятся у него, а сам стал плести чушь, чтобы потянуть время. В результате виновных задержали, но на Ольхова как из рога изобилия посыпались угрозы. Ему приходилось постоянно быть настороже.  

Нелегка доля участкового милиционера. Но до сих пор Владимир Ольхов считает, что с выбором  профессии он не ошибся.

Елена Кулыжкина

Фото из архива камышинской полиции