Пока идёшь утром по третьему городку до автобусной остановки, можно много чего услышать и увидеть. Около одного из домов хозяин с затаённой печалью длинной палкой сбивает с веток красавицы-сосны огромные шапки снега. Лет двадцать, сколько живу в этих краях, наблюдала, как раньше он делал это вместе с женой. Бывало, беззлобно пререкались. «Вась, а Вась, во-о-н с той стряхни!» «А то я без тебя не знаю…» Но минувшей осенью супруга умерла, и теперь мужчина спасает от травм дерево, которое они долго растили, в одиночку.

Из другого двора слышны весёлые голоса. «Ты прямо как Матвиенко», — со смехом отбивается пожилой сосед от командирши семейного корабля. Та не обращает внимания на «попытку переворота власти» и повторяет приказным тоном: «Не стой столбом, сбей ещё вон ту здоровую сосулю над крыльцом, а то так тюкнет по темечку, что мало не покажется!»

При чём здесь, думаю, политик? Внешне женщины вообще не похожи. Одна в столице, другая в Камышине. Светское общество и милая сердцу глубинка. Какая вообще между ними связь? Оказывается, параллели есть. Сосед и вразумил: однажды в  такую же снежную, как нынешняя, зиму 2010 года Валентина Матвиенко на совещании, посвящённом снегоуборке, предложила не  ломами по старинке, а более интеллигентно – лазером — сбивать с петербургских крыш «сосули».

За употребление столь непривычной в современной жизни формы слова Матвиенко подняли на смех. В Интернете даже стишок гулял, сочинённый жителем Санкт-Петербурга Павлом Шапчицем:

Срезают лазером СОСУЛИ,
В лицо впиваются СНЕЖИНЫ.
До ОСТАНОВЫ добегу ли,
В снегу не утопив БОТИНЫ?

А дома ждёт меня ТАРЕЛА,
Тарела ГРЕЧИ с белой БУЛОЙ;
В ногах — резиновая ГРЕЛА,
И ТАПЫ мягкие под стулом.

В железной БАНЕ — ДВЕ СЕЛЁДЫ,
Торчат оттуда ЛОЖА с ВИЛОЙ.
Есть РЮМА и БУТЫЛА с ВО́ДОЙ,
Она обед мой завершила.

Я в КРУЖУ положу ЗАВАРЫ,
Раскрою «Кобзаря» ШЕВЧЕНЫ —
Поэта уровня ПЕТРАРЫ
И Валентины МАТВИЕНЫ.

Только оказывается, напрасно народ иронизировал над необразованностью Валентины Ивановны. Если полюбопытствовать и открыть словарь, можно найти в нём такую статью: «Сосуля – устар., редк., то же, что сосулька; большая сосулька».

Между прочим, многие известные писатели для создания более ярких, глубоких картин природы использовали именно устаревший, малоупотребительный вариант слова. Например, Максим Горький в рассказе «Ледоход»: «Уже была пятница страстной недели, а капель к ночи намерзала синими сосулями в пол-аршина длиною; лёд на реке, оголённой от снега, тоже был синеватый, как зимние облака». А вот что писал В. Набоков в святочном рассказе «Рождество»: «Песком, будто рыжей корицей, усыпан был ледок, облепивший ступени крыльца, а с выступа крыши, остриями вниз, свисали толстые сосули, сквозящие зеленоватой синевой».

И тем не менее, большинству из нас привычнее, ближе слово «сосулька» – звонче, легче, как-то вернее отражающее застывшие слёзы зимы.

Елена Кулыжкина.

Фото автора