Голод – не тётка, калача не подаст. В неурожайные годы начала прошлого века он изводил жителей Поволжья днём и ночью, превращая их существование в невыносимую пытку. Люди без хлеба просто дичали. Когда съедали в округе все опилки и картофельную да тыквенную кожуру, переходили на дохлых лошадей. Дальше – больше, появились случаи людоедства. В архивах сохранились записи о том, как крестьянская пара съела трупы собственных детей. А одна из рожениц, едва её малыш появился на свет, в припадке голодного помешательства начала глодать его… («Известия Саратовского Совета рабочих и красноармейских депутатов»).
Чтобы вдоволь накормить людей, нужны были решительные шаги. В Камышинском уезде таковыми стало создание опытно-показательного поля, где исследовались разные приёмы повышения урожаев. Известный агроном П. Кусков обозначил их ещё в 1909 году в своей статье «Наши хозяйства и возможности их улучшения». Во-первых, это накопление на полях снега при помощи щитов для обеспечения почвы влагой. Во-вторых, введение раннего пара в отношении ржи – его вспашка должна быть произведена в конце апреля или не позднее начала мая. В-третьих, применение рядовой сеялки (понимая её важность, Земство специально такие закупало и давало напрокат мелким земледельцам). Следующими факторами являлись прополка полей от сорняков, подбор выносливых к засухе сортов хлебных растений и введение правильного севооборота.
Опытное поле с почвой в виде каштановых суглинков находилось в 22 верстах от Камышина (сейчас территория Госселекстанции). Ему достались все «прелести» местного климата: знойное лето, пыльные бури, суровая зима, которые в считанные часы могли разрушить надежды земледельцев. Не удивительно, что первым исследователям пришлось немало потрудиться, изучая сроки вспашки пара и различные севообороты, нормы и способы сева, использование переносных щитов и растительных кулис в качестве снегозадержания, продуктивность сортов яровой пшеницы, ячменя и проса. Изучались и такие кормовые культуры, как чумиза (чёрный рис или головчатое просо), пайза (ежовник хлебный), панэ (клевер), проводилась без полива посадка картофеля. Важно, что все достигнутые результаты и выработанные агротехнические приёмы периодически демонстрировались крестьянам и служили им хорошим подспорьем в хозяйстве.
Корнями из сельской местности
Постепенно земельный участок опытного поля с 60 гектаров расширился до 500 и под руководством влюблённого в землю Константина Шульмейстера преобразовался в научно-исследовательское учреждение.
— Константин Георгиевич как раз в 1918 году заканчивал Петровскую сельскохозяйственную академию (впоследствии знаменитую «Тимирязевку») и, будучи уроженцем Каменки, вернулся работать в родной уезд, — говорит о педагоге, у которого он впоследствии защищал кандидатскую диссертацию, ведущий агроном-селекционер, выпускник Волгоградского сельскохозяйственного института Павел Смутнев. Его трудовая жизнь начиналась и до сих пор продолжается на Госселекстанции. Шульмейстера, под руководством которого познавал азы интенсивной технологии возделывания озимой ржи в подзоне каштановых почв, он вспоминает с благодарностью. Бережно достаёт из глубин рабочего стола и показывает книгу с автографом учёного. Говорит, что тот никогда не терял связей с опытной станцией. Даже живя и работая в Волгограде, он всё равно был непосредственным руководителем большинства исследований, проводившихся здесь в области земледелия.
На фото: книга с автографом К.Г. Шульмейстера
Павел Анатольевич вообще много интересного знает из истории родной организации. Например, он рассказал, как на опытное поле в 20-х годах прошлого века приезжал с экспедицией селекционер-генетик Николай Вавилов. По воспоминаниям Шульмейстера, он был простым и открытым в общении, держался со всеми одинаково – что с председателем, что с простым работником. В Госстанции обосновался вместе с товарищами не на квартире, а на вольном воздухе в молотильном сарае. Потом целый день провёл, изучая бахчевые на крестьянских полях и собирая образцы. Следующий день посвятил «раскопкам» — отроет лопатой корни арбузов и тыкв, рассмотрит внимательно и на планшете зарисует.
Про себя же самого Павел Смутнев рассказывает мало, скромничает. Всё старается перевести речь на науку. С гордостью перечисляет имена коллег, которых в коллективе блистало целое созвездие! Кандидат сельскохозяйственных наук Михаил Косарев всю жизнь посвятил кормовым культурам. Благодаря труду Зинаиды Шишановой появилась яровая пшеница «камышинская 3» — лучшая в Нижнем Поволжье по хлебопекарным свойствам. Антонина Кучеряева и Елизавета Кулина, множество дней корпевшие над горчицей, создали и районировали несколько сортов – «неосыпающаяся 2», «желтосеменная 230» и многие другие. Алексей Шатрыкин вёл кропотливую работу с сортами зернового, а Иван Вернидубов – зернового и сахарного сорго, суданской травы. По словам Павла Анатольевича, за вековую историю селекционной станции здесь проделана такая колоссальная работа, что целой газеты не хватит на одну только констатацию фактов. В 30-40-е годы, например, тщательно изучались вопросы внесения удобрений. Результаты исследований позволили значительно повысить урожайность. Вплоть до 50-х годов активно разрабатывались приёмы создания и подъёма пласта многолетних трав – как злаковых, так и бобовых. Был выведен устойчивый к заболеваниям сорт люцерны «ленинская местная». Районировалась суданская трава, создавались многие новые культуры (их без малого полсотни). Если говорить только об озимой пшенице, то её с 1992 года выведено 10 сортов, 8 из которых включены в реестр и допущены к использованию! В этом немалая заслуга кандидата сельскохозяйственных наук Антонины Питони. Дипломированный селекционер, сотрудница института зерна, она приехала к нам из Узбекистана, когда там начались беспорядки.
— Папа мой был агрономом, он всегда говорил: «Хлеб растить — самое главное дело на земле». Вот я по его стопам и направилась, — спокойно и скромно поделилась Антонина Андреевна.
Слушаешь их с Павлом Анатольевичем рассказы и ощущаешь небывалый душевный подъём. Такой, будто восходишь на высокую-высокую гору, смотришь оттуда на всё происходящее и понимаешь: а ведь действительно в нашей глубинке, несмотря ни на какие многочисленные трудности, сохранилась уникальная селекционная школа.
В одной упряжке с фермерами
— А какие годы вы можете назвать расцветом станции? – любопытствую у собеседников.
— Они пришлись на советское время, — без раздумий отвечают они. — Всё тогда было гораздо основательнее. У нас до сих пор есть комбайн «Сампо 130» 1987 года выпуска. Качественный, экономичный, многофункциональный. Мы им до прошлого года все свои делянки убирали. Сейчас новый купили, в инструкции к которому написано: «Срок службы – 10 лет, 3600 моточасов». Давайте для интереса посчитаем, сколько же старый отработал… 35 лет — настоящий пенсионер!
На фото: глава Камышинского района Алексей Самсонов и ведущий агроном-селекционер Павел Смутнев
— Так вы до сих пор придерживаетесь системы обработки почвы, заложенной ещё Шульмейстером?
— Конечно, мы ставим во главу угла результаты научных работ. Но с течением времени приходится приспосабливаться к тем условиях, которые складываются на данный момент. Вот мы когда-то ушли от плуга. Почему? Потому что дорого было солярку покупать. Перешли на «минималку» (сократили количество обработок и их глубину, совместили несколько технологических процессов за один проход агрегата) — сорняками заросли. Тогда обратились к системе нулевой обработки. Для неё нужны только комбайн, сеялка (желательно стерневая для прямого посева) и опрыскиватель. Так что наука – вечно незаконченный роман, в каждой главе которого развиваются какие-то проблемы.
Спасибо, в вопросах совместного выращивания новых сортов нас посильно поддерживают фермеры. Начиналось всё ещё с районирования первой «камышанки». Нас тогда никто не знал, а на аттестацию в госкомиссию заявлялись признанные селекционеры. Но нашлись фермеры, которые не побоялись испытать наш сорт на своих полях и получили урожайность в 45 центнеров с гектара. Госкомиссия учла их положительный опыт и дала «добро» на включение в реестр.
Мы очень благодарны фермерам, хорошо осознаём, что им тоже работать нелегко. В зависимости от наличия или отсутствия определённого капитала приходится выкручиваться. То фуражом сеяли, когда «прижимало», а как появились средства, они к нам – за новыми сортами. Понимают, что засилие на местных полях чужеземных сортов – это путь в никуда, надо приумножать своё, родное.
— А вы над чем-нибудь интересным сейчас работаете, если не секрет?
— (Улыбается) Над полбой. Не знаем, правда, чем эти эксперименты завершатся. Полба — уникальная культура, которая может расти на землях, непригодных для культивирования прихотливых растений. Она просто незаменима для людей с пищевыми расстройствами и аллергиями, не переносящими белок злаковых глютен. Но дальше раскрывать тонкости пока не станем. Подождём результатов.
Как рождаются сорта
Конечно, мне было интересно, как на белый свет появляются новые сорта «озимки» и других культур. Представлялись эдакие «волшебники» в белых халатах, которые что-то колдуют над пробирками. Но оказалось, что Федеральный научный центр только недавно купил молекулярную лабораторию. Теперь его специалисты будут пытаться создавать во всяких колбочках и пробирках исходные формы для селекционных коллекций. А на камышинской станции, по словам Антонины Питони, всё иначе. Прежде чем попасть к нам на стол, каждое зёрнышко проходит долгий путь. Все его элементы взаимосвязаны и не имеют смысла друг без друга: необходимо создать новый генотип, поддержать его без примесей «в чистоте», размножить, провести конкурсные испытания.
На фото: Ольга Гурова (руководитель областной экспертной группы по проведению сезонных сельхозработ), Антонина Питоня (селекционер опытной станции) и Василий Иванов (замгубернатора Волгоградской области)
Сначала сотрудники станции заказывают в Санкт-Петербурге коллекцию (интересно, что какая-то её часть хранится в банке семян в Якутске в условиях вечной мерзлоты и может сохранять жизнеспособность сотни лет). По осени полученным материалом на опытном поле засевают делянку. За ней наблюдают, отбирая впоследствии образцы, подходящие по влагостойкости, зимостойкости, урожайности и другим качествам. Понравившиеся «материнские» и «отцовские» экземпляры скрещивают. Что-то завязывается, что-то нет. То, что завязалось, называется гетерозисными гибридами – их размножают, выбирая самые продуктивные, большие колосья, и пересевая делянки пять лет подряд. Далее растения переносятся в контрольный питомник, где происходит сопоставление их не только между собой, но и с разными сортами. Когда уже селекционеры отыскали то, что им нужно, семена соотносят со стандартом. Если достигнутая урожайность превышает его на 10 – 15 процентов, переходят к следующему этапу – государственному сортоиспытанию. Там их тоже два года изучают, высевая у себя, и только после этого выдают заключение о внесении в государственный реестр.
Таким образом, от момента скрещивания до сдачи сорта проходит до десяти лет. Только представьте, это 3652 дня и ночи, 87 648 часов, 315 532 800 секунд в поисках и раздумьях, в огорчениях и маленьких радостях. Сколько выйдет в финансовом плане, сказать труднее, ведь здесь нужно учесть зарплату селекционеров, агрономов, полеводов, затраты на горючее и запчасти. И путь нового, казалось бы, успешного выведенного сорта до производственников, до потребителей тоже довольно длинный и тернистый. «У каждого человека – свои предпочтения. Земля в каждом хозяйстве разная, — объясняет на прощание Павел Смутнев. — Кто-то провёл сев, даже не зная этого, в оптимальный срок, и другие агротехнические условия тоже благоприятно сложились. В итоге у него всё прекрасно получилось, он запомнил результат, намолотил много зерна, выгодно его продал. Теперь утверждает, что сорт отменный, менять его ни на что не хочет, считая талисманом. Мол, удачно в руку лёг. Наша задача – услышать мнение фермеров, собрать и консолидировать их пожелания. А потом работать дальше, чтобы было чем кормить людей».
Ну а задача государства, остаётся добавить к словам учёного, — увеличить инвестиции в селекционную материально-техническую базу, обеспечить опытные станции современными хранилищами, продумать для наших многолетних трудоголиков компенсационные выплаты за интеллектуальный продукт. Время для этого самое подходящее.
Елена Кулыжкина
Фото автора