Живёт в Воднобуерачном поселении человек. Такой же, как все: гусей, свинок, баранов обихаживает, на рыбалку ездит, по дому мужскую работу справляет. В общем, полностью слился с окружающей действительностью. И не многие знают, что в шкафу добродушного, своего в доску, Юрия Болдакова среди повседневной одежды висит костюм, на котором красуются награды. Но накануне 34-й годовщины вывода советских войск из Афганистана мы попросили Юрия Фёдоровича рассказать о былой службе: «У кого ещё про афганскую войну спрашивать, если не у очевидца? Пожалуйста, хотя бы ради наших молодых читателей, которым важно знать о боевой взаимовыручке, о верности присяге, об азиатской стране, где пересеклись стратегические интересы двух могущественных держав – СССР и США».
— Ну, если ради молодёжи, — говорит, — тогда ладно.
Так и состоялась наша встреча с бывшим военнослужащим пограничных войск КГБ СССР, которые официально в войне на территории Афганистана «не участвовали».
Начнём от печки
— Так как же Вы попали в Афган?
— Я проходил срочную службу в погранвойсках. Как закончил сержантскую школу, так и отправили меня с товарищами, предварительно переодев в штатское, на заставу у реки Пяндж. Там 2,5 года нам и довелось пробыть.
Мы сопровождали колонны, оказывали помощь местным властям в противодействии вооружённым оппозиционерам, не давали распоясаться моджахедам. Противник у нас был специфический, предпочитавший не традиционные методы войны, а больше партизанские.
Домой писали бодрые строки, зная, что цензура не пропустит иного: мол, служим на спокойной заставе, всё хорошо, всем довольны.
— А Вам рассказывали перед отправкой об особенностях этой страны? Учили, как общаться с местными?
— Нет, никто нас особенно не готовил. Да и на контакты какие-либо с афганским населением было наложено табу. Случалось, конечно, что парни в самоволку ходили, чтобы приобрести что-нибудь в дукане (глинобитной лавочке). Но в таких случаях чётко понимали – уйти уйдёшь, а вот вернёшься ли обратно, знает только Аллах.
Молодость… Ветер в голове, и страха никакого не существовало. Всё в новинку, всё любопытно. Смешило, что календарь у них другой и летоисчисление ведётся от хиджры, года переселения пророка Мохаммеда из Мекки в Медину. Я приехал на заставу в конце 1980-го года, в Афганистане в то время шёл… 14-й век.
Электричества и водопровода в жилищах не было, при этом полки дуканов ломились от магнитофонов, магнитол, видеокамер, которые завозились из Пакистана. Было много дешёвой индийской косметики, маникюрные щипчики, зажигалки-часы. В Союзе, нашей самой прекрасной в мире стране, про такое ещё и не мечтали.
— А как, если не секрет, был обустроен ваш быт?
— Жили мы с ребятами в землянках, потому что нас постоянно обстреливали «духи». Купаться сперва негде было. Поэтому, чтобы уничтожить вшей, приходилось бельё стирать в солярке. Потом стали нам привозить так называемую «вшигонялку». Это будочка, которую натапливали чуть ли не до 100 градусов. Вот в ней мы и мылись, и стирались.
Улетали же на месяц — банду взять или уничтожить (смотря какая задача была поставлена). Представьте, всё это время проводили в горах: и оружие таскали, и потели, и мёрзли. Какая там гигиена… Когда возвращались обратно на точку – нам давали две недели отдыхать. Вот тогда и приводили себя в порядок.
— Юрий Фёдорович, ну, хоть кормили-то вас как следует?
— (Смеётся). Это целая история. Тяжёлое и сейчас вызывающее усмешку рядом шло. Во-первых, сырая вода там была очень плохой, от неё портились зубы. Во-вторых, в меню входили сухпайки военного времени, 1942 – 1944 годов, консервы «Килька в томате», выпущенные в 50-е годы, и сухари. Собственно, всё.
Правда, позже у нас сменилось руководство. Заступивший на должность полковник в первый же день зашёл в землянку и поинтересовался, есть ли среди нас рыбаки. Такие нашлись и были отправлены на БТРах на рыбалку… В тот раз мы впервые досыта наелись. Потом по распоряжению командира была построена коптильня. Мы стали коптить рыбу. Появилось у нас и мясо – на охоте добывали кабанов, косуль, оленей. Даже в Союз стали отправлять продукты, а оттуда бартером нам присылали хлеб, сгущёнку, ещё что-то.
Горячий перевал
— Случалось ли Вам оказываться в передрягах в шаге от смерти?
— Когда крупномасштабные операции проходили, там каждый день таким был: радуйся, если ты остался живым. Друзей всех, их поддержку помню до сих пор. Без боевого братства, когда один за всех и все за одного, нам была бы труба.
Как-то задержали мы китайского инструктора почти двухметрового роста (Иран, Пакистан, Китай оказывали поддержку антисоветским формированиям). Всемером еле скрутили этого громилу. Оказалось, учил моджахедов диверсионной тактике.
В другой раз задержали норвежца, тоже готовившего боевиков. На нём мы впервые увидели экипировку-хамелеон, позволявшую сливаться с местностью. Благодаря каким-то особым веществам ткань его формы меняла цвет. Лежал он в траве – куртка и штаны были зелёными, поднимался в горы – меняли цвет на коричневый. Под время суток его форма тоже подстраивалась. Но эти ухищрения не помогли ему спрятаться от наших пограничников.
Да много чего было, всего не перескажешь. А незадолго до дембеля меня ранило в одном из боёв. Наши получили информацию, что у перевала засела банда. Полетели туда на вертолёте да попали в засаду… Эх, здорово «помесили» нас моджахеды. В конце концов мы всё же заняли господствующую высоту и получили тем самым преимущество. Там же, если ты наверху – «король», если внизу – ты «мясо». Часов в 10 утра началась эта схватка, и лишь к вечеру наших раненых забрал вертолёт, который и переправил в СССР. Пролежал я месяц в душанбинском госпитале, а потом вернулся к месту службы.
Без пафоса и ура-патриотизма
— Юрий Фёдорович, историки, военные, политики до сих пор спорят, нужно ли было Советскому Союзу вводить войска в Афганистан. А что Вы скажете с высоты прожитых лет?
— Трудный вопрос. С одной стороны, не ввели бы мы войска, американцы бы там стали… С другой, столько наших парней заплатили жизнями за то, что отвлекали на себя силы, средства Америки, Пакистана и Ирана… Думаю, раз уж в самом Афганистане ответить однозначно не могут, надо или не надо было, мне и подавно не рассудить. Тогда, в молодости, никаких сомнений не возникало. Приказали командиры – подчинённые выполняли.
И что пограничником был, я не жалею. В Афгане мы с сослуживцами жили дружно, после со многими встречались. Знаю, что когда командующий Ограниченным воинским контингентом генерал-лейтенант Громов последним перешёл Амударью у Термеза и сказал «За мной ни одного советского офицера, солдата, прапорщика нет», за его спиной ещё были пограничники, прикрывавшие вывод войск на территорию СССР. Разве сила их духа и профессионализм не вызывают уважения? Люди выполнили свой воинский долг, и этим всё сказано.
Беседовала Елена Кулыжкина
Фото из семейного архива героя публикации