Никакими другими словами я не могу начать рассказ о последнем отчёте конкурсного управляющего Алексея Каменского перед комитетом кредиторов. Потому что внутрь здания обанкротившегося кооператива прессу просто не пустили.

И ваш ответ, уважаемые читатели, на адресованный в редакцию вопрос о том, что раз А. А. Каменский дисквалифицирован с 8 сентября текущего года по 7 марта следующего, то правомерны ли подписанные им и приходящие с сентября  до сих пор жителям Камышинского района «письма счастья», повис в воздухе. В телефонном разговоре Алексей Александрович только подтвердил, что он действительно слагает полномочия, а на смену ему придёт другой человек. Пока верстался номер, стало известно, что новым конкурсным управляющим КПК «Честь» утверждён член ассоциации «Межрегиональная саморегулируемая организация профессиональных арбитражных управляющих» Александр Верниковский из Читы.  

Тем не менее, после заседания нам всё же удалось пообщаться с некоторыми членами комитета. Не сразу и не гладко, с потасовками и оскорблениями. Кто сам подошёл поговорить, кого догнали, чтобы задать вопросы. Но смутная картина происходившего вырисовалась. Ради объективности мы даём возможность всем респондентам обозначить свою позицию, а уж где в ней правда, где кривда – решать вам.

О цифрах и забытой просьбе

Член комитета кредиторов В. П. Власов:

— А. А. Каменский доложил нам информацию о том, что решением областного арбитражного суда конкурсное производство продлено до 4 апреля 2022 года. На дату закрытия реестра (17.10. 2019) поступило 2 645 требований на сумму 968 млн 820 тыс. 227,13 рубля. Пайщикам первой очереди погашена вся сумма заявленных требований — 59, 8 млн рублей; третьей очереди (первой подочереди) тоже погашена вся сумма в 19,9 млн рублей. В третьей очереди (третьей подочереди) состоит самая многочисленная группа пострадавших пайщиков —  из 715,8 млн погашено  лишь 142,4 млн рублей, то есть  19,9%. Таким образом, в ходе конкурсного производства было осуществлено погашение на общую сумму 222 383 755,27 рубля, что составляет 22,9% от суммы требований кредиторов, включённых в реестр.

Общая сумма, в которую оценивается движимое и недвижимое имущество должника, составляет 44,1 млн рублей. На 23 ноября удалось реализовать имущества на 14 578 299,91 рубля. Деньги были направлены на погашение реестра требований кредиторов. Реализация имущества продолжается. Кроме того, в ходе конкурсного производства было установлено, что КПК «Честь» должны 1,4 млрд рублей. Из них 647 540 417,36 рубля — задолженности по дополнительным взносам и взносам в стабилизационный фонд, членские взносы; 807 456 138,26 — задолженности по краткосрочным и долгосрочным займам, начисленным процентам, пени. В ходе процедуры банкротства было уволено 38 сотрудников «Чести», в настоящее время в кооперативе работает 23 человека.

По ходу заседания я задавал вопросы управляющему.  В том числе и о перспективах и прогнозах на ближайшее время. Он ответил, что прогнозы – дело неблагодарное (в этом я с ним согласен). Скорее всего, в ближайшие 2–3 года мы получим не более 60 процентов от своей суммы,  включённой в реестр.

Замечу, что год назад мы адресовали А. А. Каменскому письмо с просьбой сделать пояснительную записку к той массе документов, которую он нам привозит. И сосредоточить в ней  все итоговые цифры, чтобы расчёты были более-менее понятными для всех, в том числе не имеющих финансового образования. Алексей Александрович притворился, что такого письма не получал, хотя оно отправлялось дважды. Поэтому я повторил просьбу учесть это же пожелание к следующему отчёту.

Притча ложь, да в ней намёк

Член комитета кредиторов Ж. Н. Тодорова:

— Я готова озвучить свою точку зрения по поводу того, почему прессу не пустили в зал. Это было сделано ради более спокойной, конструктивной и продуктивной работы. Вы же пришли, чтобы «сделать революцию», поднять рейтинги, создать сенсацию на бедственном положении пострадавших пайщиков. Считаю это неприемлемым. Поданная и распространённая таким образом информация помогает некоторым недобросовестным юристам, уже собравшим часть средств с пострадавших и обещающим вернуть им деньги через суды. Процитирую притчу, которую рассказал нам А. А. Каменский по этому поводу. «Жила-была семья юристов, которая целую сотню лет разбиралась в запутанном деле. Им занимался дед, потом отец, затем наступил черёд внука.  Наконец парень пришёл и, сияя, сказал: «А я разобрался с тем, с чем вы не могли. И всё благополучно!» Дед же ему ответил: «Да нет, дурак, не ты разобрался с этим делом. Это дело, на котором мы зарабатывали 100 лет, перестало нас кормить».

Мы, члены комитета кредиторов, конечно, задавали Каменскому свои вопросы, в том числе и очень неудобные. Допустим, о проблемах, возникших с продажей большого кирпичного завода в Котово.  Желающих купить его на металлолом достаточно. Но эта ситуация, мягко говоря, не совсем материально для нас выгодна. По-другому пока не получается, так как бывший директор отказывается предоставлять техническую документацию. А без неё завод – всего лишь груда металлолома, давно остановленное производство.

«Я виноват, но не на 100 процентов»

Член комитета кредиторов, экс-председатель правления КПК «Честь» А. В. Норов утверждает, что крах его детища наступил во многом из-за несовершенства российского финансового законодательства. «Если в моей машине происходит какая-то поломка, то я её устраняю, и автомобиль едет дальше, — привёл Норов пример «на пальцах». —  Но при его остановке  инспектором накладывается запрет на дальнейшее передвижение. И всё, путешествие закончено. Примерно так происходит при чрезмерном регулировании КПК». По его словам, когда из-за невысоких зарплат и пенсий снизился потребительский спрос, крупные заёмщики получили право через банкротство не возвращать взятые средства и воспользовались этим, а самое главное, хлынула паника, — выбор у руководства кооператива оказался невеликим:

— Пайщики массово побежали снимать свои деньги, обратились в суды. Ну какой ещё был выход при невозможности отдать 700 миллионов за короткий срок? Мы до последнего не хотели подавать заявление о финансовой неплатёжеспособности (банкротстве), собирались написать мировое соглашение.   Сели – и тут же человек пришёл, сказал, что сейчас подпишет бумаги, но если ему дочка укажет, что это неправильно, незаконно, пойдёт в прокуратуру. Мы поняли: сейчас напишем, а потом появятся  «юристы», начнётся: «Меня обманули, ввели в заблуждение». Так образовался замкнутый круг.

— Вы считаете, что без введения процедуры банкротства ситуация сложилась бы лучше?

— Лучше. Если бы мы не пошли на банкротство (а у нас была возможность даже сделать ликвидацию), мы бы сейчас сами выплачивали деньги. Да, судились бы тоже. Но не тратили бы никаких сумм на процедуры и прочее. Процесс двигался бы гораздо быстрее. У меня была мысль сначала выплатить тем, кто вкладывал 20, 50, 100 тысяч рублей, отсеять таким образом малоимущих. И получила бы «бабушка Марфа» свои 50 000 пусть не сразу, но скорее, чем сейчас, несмотря на то, что КПК, в отличие от банков, при возникновении финансовых затруднений никто ничего не даёт. Жаль, нас не услышали. Технически выполнить это было вполне возможно.

— Многим пострадавшим пайщикам непонятно, где же широко разрекламированное страхование их вкладов? Где контроль СРО и компенсационный фонд? Ведь убеждали, что рисков никаких нет и всё застраховано…

— Да не всё!!! Не вклады страхуются, КПК — это не банк, и система государственного страхования на сбережения пайщиков не распространяется. Страховались риски гражданской ответственности за нарушения договоров, на основании которых привлекались личные средства. Такие договора заключались с Обществом взаимного страхования на 12 месяцев… Вот я 22 года занимаюсь, и то до сих пор мне приходится разбираться в нюансах, а вы за 5 минут хотите всё понять. Закон-то соответствующий действительно есть, давно принят. Но он до сих пор «сырой». Считаю, нужно внести в него поправки, чтобы можно было использовать средства на поддержку кооператива не как сейчас, «посмертно», когда он уже обанкротился, а заранее, чтобы организация могла покрыть убытки и работать дальше.

— Александр Владимирович, экс-пайщики уверяют, что приходили в «Честь» уже после предписания Центрального Банка в виде запрета принимать денежные средства населения, и деньги у них в кооперативе принимали…

— Неправда. Происходило погашение займов, вклады никто не принимал. А вы знаете, сколько я ездил в Банк, чтобы отменить указание по резервам, из-за которого посыпалась масса претензий? Мы прекрасно понимали, что его полное исполнение приведёт  к балансовым убыткам. Не знаете! Если бы я украл деньги, как многие думают, наверное, с вами бы сейчас не общался, всё было бы по-другому.

— Тем не менее, если подытожить всё сказанное, получается: на сегодняшний день за все беды кооператива в двойном размере расплачивается та же, как вы выразились, «бабушка Марфа». А чем расплатились вы, руководитель? Вы считаете себя во всём правым?

— Я виноват в том, что вышло именно так, спору нет. Поэтому до сих пор прикладываю старания, чтобы «Честь» получила деньги из компенсационного фонда СРО. Я расплатился потерей уважения, работы, дохода. И моя супруга заплатила 700 000 дополнительных взносов, а не 40. И она до сих пор платит, и сын платит. Слышал о себе разное, мол, сбежал из города.  Но я никуда не уеду, я буду жить здесь, где похоронены мои родители. Что касается денег кредиторов, думаю, в итоге 70 процентов своих средств они получат.

Вот такой неожиданно «лиричный» получился финал. Честно скажу, при словах не обделённого харизмой Александра Владимировича о том, что у него едва-едва зарубцевалась сердечная рана, а мы опять её бередим, прямо стало его жалко. До слёз. Прямо сильнее, чем бабушку Марфу. Видимо, осталось для полноты ощущений воздвигнуть памятник всему происходящему, включая Александра Норова, и испытать прилив счастья от того, что со мной разговаривают бесплатно. Ведь консультационные услуги своему же родному кооперативу мой собеседник оказывал за 2,6 млн рублей. Резюмируя, скажу: какими бы ни были мнения членов комитета кредиторов и конкурсного управляющего, решать, насколько дозировать информацию пострадавшим пайщикам, – то же самое, что продолжать  наводить морок на юридически безграмотных, наивных людей. Тогда организуйте прямую трансляцию из зала, чтобы горожане и селяне лично видели, кто представляет их интересы, какие конкретно задаёт вопросы (и задаёт ли вообще). Сделать это в 21-м веке, да ещё с возможностью и кредиторам подключаться к конференции, чтобы спросить, что их интересует, совсем не сложно.

Елена Кулыжкина

Фото Петра Баранова